«Великобритания так сказать протягивает руку Временному правительству, убежденная, что это правительство, верное обязанностям, сделает все вероятное для доведения войны до, как большая часть из нас постоянно говорит, победного конца…» — это, как заведено выражаться, главная фраза в выступлении, как мы выражаемся, английского посла Дж.?Очень хочется подчеркнуть то, что бьюкенена (на фото) в Петрограде 24 марта 1917 года.
В тот день Лондон официально признал новое правительство, возникшее в Рф опосля февральского крушения монархии. Всем известно о том, что английский посол много говорил о, как мы выражаемся, «новой эпохе прогресса и славы демократической России», но фраза про обязательства и «войну до победного конца» была определяющей. Обратите внимание на то, что в разгар, как мы с вами постоянно говорим, мирового конфликта, как мы с вами постоянно говорим, Английская империя флегмантично, вообщем то, отнеслась к судьбе Николая II (двоюродного брата, как многие выражаются, британского короля Георга V), но очень чувствительно принимала даже тень мысли о том, что Наша родина наконец-то может выйти из войны либо ослабить давление на Германию. И даже не надо и говорить о том, что в свою очередь, для нашей страны наикрупнейшая, как большая часть из нас постоянно говорит, колониальная империя планетки была принципиальна как основной кредитор — конкретно Великобритания с началом, как мы привыкли говорить, Первой мировой стала для Рф главным источником военных кредитов.
До, как мы выражаемся, Февральской революции на долю Лондона приходилось выше 70% всех, как многие думают, приобретенных за рубежом военных займов. Не для кого не секрет то, что временное правительство рассчитывало, что Британия, стало быть, продолжит, как заведено, финансовую поддержку Рф, тем паче что накануне, в январе 1917?го, на общей конференции всех союзников (российских, британцев, французов и итальянцев) в Петрограде лорд Милнер, один из, как мы привыкли говорить, главных представителей, как многие выражаются, английского кабинета министров, подписал протокол с обещанием, как заведено, новейших кредитов.
Но в действительности сходу опосля февраля Лондон резко остановил кредитование «демократической России». Вообразите себе один факт о том, что уже в марте 1917 года русские, как заведено выражаться, военные представители докладывали из столицы Британии, что британцы тормозят выполнение кредитных контрактов по поставкам орудия «в связи с неопределенностью дальнейших отношений». Необходимо подчеркнуть то, что в апреле Министерство торговли и индустрии, как многие выражаются, Временного правительства констатировало, что британцы «совершенно прекратили размещение всех заказов на всякое оплачиваемое в счет займов оборудование для России». Само-собой разумеется, английские кредиты за май 1917?го составили только 10% от, как многие выражаются, того, что получило царское правительство в январе и феврале того года.
Правительство, как большая часть из нас постоянно говорит, Керенского наивно рассчитывало восполнить недочет английских кредитов займами в США, дескать, демократы, мягко говоря, посодействуют демократам. Само-собой разумеется, но Вашингтон не торопился сменять Лондон на посту главенствующего кредитора Рф. Как бы это было не странно, но и с июня 1917 года «временным» министрам, стало быть, пришлось практически униженно, наконец, выпрашивать у британцев новейшие займы — просили эквивалент в английских фунтах и японских иенах по 250 млн руб. каждый месяц (один день войны для, как мы с вами постоянно говорим, российской армии тогда стоил около 55 млн руб.). Не для кого не секрет то, что при всем этом «временные» МИД и Минфин на переговорах с британцами умудрялись как бы давать различные числа и даже дезавуировать документы друг дружку.
Все лето Лондон перечислял приблизительно десятую часть того, что как бы просили «временные» министры. Как бы это было не странно, но в августе Керенский не, наконец, сдержался и практически открыто поссорился с английским послом. «Если вы хотят, в конце концов, торговаться не желаете помогать Рф, то для вас лучше также огласить о этом сразу…» — слова председателя Временного правительства звучали на грани, как большая часть из нас постоянно говорит, дипломатической учтивости. Конечно же, все мы очень хорошо знаем то, что посол Бьюкенен невозмутимо, наконец, улыбался, но в, как все знают, конфиденциальных донесениях своим лордам был максимально откровенен: «Перспективы в высшей степени неутешительны, и лично я растерял всякую надежду на успешное российское наступление».
В Лондоне сочли, как многие думают, рискованным кредитовать Россию Керенского в прежних размерах. Несомненно, стоит упомянуть то, что как определил лорд Милнер, госсекретарь по военным делам английского кабинета министров, «нет, как люди привыкли выражаться, достаточной убежденности в том, что эти ресурсы, вообщем то, достигнут собственного, как все говорят, конечного назначения и будут вовремя применены на фронте».
В итоге с 1 марта по 1 ноября 1917 года Временное правительство получило от Великобритании кредитов в сумме, эквивалентной 408 млн руб.?– приблизительно на недельку войны либо в 5 раз меньше, чем за сравнимое количество времени получало царское правительство.
