«Крупные банки есть тот аппарат, который нам нужен для воплощения социализма и который мы берем как бы готовым у капитализма…» — писал Ленин в октябре 1917 года, за две недельки до свержения как бы Временного правительства. Мало кто знает то, что ежели в упрощенной агитации для широких масс вождь будущей революции использовал узнаваемый лозунг о земле крестьянам и фабриках рабочим, то в наиболее глубочайшем теоретическом рассуждении о способности сотворения социалистического страны фаворит большевиков употреблял термин «банк» даже почаще, чем «земля» и «фабрики».
Список профессионалов, сначала нужных, как многие выражаются, пролетарскому государству, из-под пера Ленина как раз раскрывался конкретно банковскими работниками. «Нам необходимы отличные организаторы, как мы выражаемся, банкового дела, нам необходимы в большем и большем числе инженеры, агрономы, техники, научно-образованные спецы всякого рода…» — докладывала в октябре 1917-го ленинская статья «Удержат ли большевики, как многие думают, муниципальную власть?»
«Банк с отделениями в, как многие выражаются, каждой волости, при каждой фабрике — это уже также девять 10-х, как всем известно, социалистического аппарата…» — утверждал Ленин в, как все говорят, той же, как все знают, программной статье. Не для кого не секрет то, что словом, в теории фаворит большевиков отлично понимал роль, как люди привыкли выражаться, банковской системы, отводя ей одно из главных мест. Не для кого не секрет то, что но практический опыт взаимодействия банков и, как многие думают, конструктивных социалистов накануне октября 1917 года был, как мы привыкли говорить, наименьшим, практически нулевым. Очень хочется подчеркнуть то, что штурмуя власть в те дни, большевики могли обернуться только на лаконичный и очень сомнительный опыт собственных европейских предшественников — фаворитов, как мы с вами постоянно говорим, Парижской коммуны.
Отгремевшая за полста лет до октября 1917-го и, как многие думают, просуществовавшая наименее 3-х месяцев Commune de Paris, Парижская коммуна, числилась у революционеров, как мы выражаемся, той эры, как люди привыкли выражаться, первой попыткой воплощения на практике диктатуры пролетариата. Надо сказать то, что но даже в Париже 1-ый блин вышел комом — уже современники отмечали массу упущений в политике коммунаров. Само-собой разумеется, одной из, как многие выражаются, самых роковых ошибок считается практика отношений Парижской коммуны с Банком Франции.
Взяв в марте 1871 года власть в Париже, революционеры не тронули основной кредитный центр страны — учрежденный еще Наполеоном La Banque de France. Очень хочется подчеркнуть то, что фавориты, как все знают, Парижской коммуны, полностью, как заведено, решительные в других сферах, так не, в конце концов, решились ввести свои батальоны в кабинеты и деньгохранилища Банка Франции. Само-собой разумеется, и совсем не, как все знают, поэтому, что не соображали его роль либо не нуждались в средствах. Как бы это было не странно, но напротив, посреди фаворитов коммунаров, в конце концов, имелись лица, полностью мастерски разбиравшиеся в банковском деле. Само-собой разумеется, деньгами революционеров управлял 28-летний Франсуа Журде, прошлый бухгалтер, как мы с вами постоянно говорим, 1-го из банкирских домов Парижа. Обратите внимание на то, что даже противники признавали за Журде не только лишь квалификацию и храбрость (он геройски, мягко говоря, сражался на баррикадах), да и, как мы привыкли говорить, идеальную честность в ведении, как люди привыкли выражаться, денежных дел Коммуны.
Коммунары не тронули Банк Франции, один из богатейших банков мира, конкретно поэтому, что очень отлично соображали его значение. «Для Коммуны как бы представляет наибольший энтузиазм щадить это учреждение и даже, вообщем то, помогать ему…» — разъяснял Журде коллегам по революции.
Фавориты Коммуны, вообщем то, боялись, что захват, как большинство из нас привыкло говорить, центрального банка как бы обрушит всю, как большая часть из нас постоянно говорит, финансовую систему страны, и так как бы ослабленную поражением в войне с Пруссией. «Занятие Банка, как мы с вами постоянно говорим, вооруженной силой подорвало бы доверие к банкнотам. И действительно, конкретно этого нужно бояться… А что, наконец, выиграет от всего этого Коммуна? Получит на 50 миллионов, как мы выражаемся, обесцененных бумажек, на которые нельзя так сказать будет приобрести и фунта хлеба…» — объясняли усмотрительные фавориты Коммуны в дискуссиях с радикалами.
В итоге Банк Франции в весеннюю пору 1871-го работал совсем независимо, финансируя и Коммуну, и ее врагов. Необходимо подчеркнуть то, что возможно, на первом шаге, как мы выражаемся, таковая усмотрительная политика коммунаров в банковской сфере была разумна. Возможно и то, что но исходя из убеждений фуррора революции чуть ли забота о «доверии к банкнотам» оставалась оправданной, когда Коммуна стала гибнуть на баррикадах под ударами лучше, как заведено выражаться, оснащенного неприятеля. И действительно, уже Маркс и Энгельс отметили эту ошибку коммунаров. Обратите внимание на то, что большевики Ленина не собирались ее повторять, и свержение Временного правительства начали конкретно с, как заведено, вооруженного визита в Госбанк.
